из книги А. Н. Мещерякова "Стать японцем: топография тела и его приключения"Дзэнский монах Судзуки Сёсан (1579 - 1655) писал: "Перепахивая землю и собирая урожай, всем сердцем следует отдаваться возделыванию полей. Как только вы даёте себе отдых, страсти и желания нарастают, когда вы трудитесь в поте лица, ваше сердце спокойно. Таким образом, вы занимаетесь буддийской практикой круглый год. Зачем крестьянину стремится к какой-либо иной буддийской практике?"
Традиционная одежда в традиционной Японии свидетельствовала об определённом статусе, статус же предполагал определённые формы поведения. Переход на европейскую одежду в значительной степени "скрывал" статус. Индустриализация требовала рабочих рук, эти рабочие одевались по-европейски и начинали вести себя совсем по-другому. В глазах общества они делались шумными, скандальными, неуважительными и аморальными. Один рабочий горько признавался: одеть крестьянина в европейскую одежду - всё равно, что дать нож маньяку.
В одном из эпизодов романа автор приводит леденящее кровь описание сцены после окончания сражения: "Возвращаясь, мы должны были вновь пройти по этой адовой дороге. Мы снова ступали там, где валялись трупы наших боевых товарищей. Сквозь сгустившуюся тьму мы смотрели на трупы и тела раненых, и это зрелище было ужаснее прежнего. После нас по этой адовой земле безостановочно двигалась артиллерия, колёса которой безжалостно проезжали по нашим бесчисленным боевым друзьям. Некоторые из них ещё едва дышали, но железные колёса лишали их жизни, эти колёса переезжали раздувшиеся трупы и резали их, словно бритва. Месиво из чёрных рук, огромных ног, белые зубы, закусившие губы, закатившиеся мёртвые зрачки, разорванные напополам тела, раздробленные кости, куски мяса, струящаяся кров, сломанные сабли, раздробленные винтовки..."
Кому-то может показаться, что это описание имеет целью показать ужасы войны и имеет пацифистскую составляющую, но это не так. В последних строках романа Сакураи говорилось: "Битва закончена. Буря стихла. Этот мир куплен ценой благородной крови героев. Гора Люйшунь когда-нибудь сравняется с землёй, река Ляодун когда-нибудь пересохнет. Но тела, пожертвованные великому императору во время великой битвы, но жизни, отданные родине, но верноподданническая доблесть офицеров и солдат будут вечно сиять в светлой истории будущего, эти героические души будут в течении десяти тысяч поколений-правлений оберегать ослепительный подъём японского солнца."
То есть автор (сам потерявший на фронте руку) призывал японцев принести в жертву своё тело (или хотя бы его фрагмент), добровольно расстаться с ним, что должно было, по его мысли, обеспечить освободившейся от тела душе достойное посмертное существование. Разумеется, при условии, что жертва будет принесена"правильному" богу. Тело подлежит фрагментированию, расчленению и уничтожению, потому что на самом-то деле оно не имеет никакой "настоящей" ценности. Жертвенность, готовность к телесным страданиям и расставанию с телом стали осмысляться как родовые и уникальные черты японского народа.
...тело японского солдата ассоциировалось с собственной достойной смертью, которая воспринималась как победа. Уже после окончания русско-японской войны её генерал Ноги Марэсукэ просил у императора Мэйдзи разрешения на самоубийство (он полагал, что войска под его командованием понесли слишком большие потери - особенно при осаде Порт-Артура), но император ему отказал. И генерал его послушался. Однако Мэйдзи все-таки разрешил ему покончить с собой - но только после того, как скончается сам. Ноги так и поступил.